Неточные совпадения
Посмотрите, доктор: видите ли вы,
на скале направо чернеются три фигуры?
Я
смотрел во все стороны в полях и тоже не видал нигде ни хижины, никакого человеческого гнезда
на скале: все фермы,
на которых помещаются только работники, принадлежащие к ним.
Ему также все равно, где ни быть: придут ли в прекрасный порт или станут
на якорь у бесплодной
скалы; гуляет ли он
на берегу или
смотрит на корабле за работами — он или делает дело, тогда молчит и делает комическое лицо, или поет и хохочет.
После обеда я
смотрел на берега, мимо которых мы шли: крутые, обрывистые
скалы, все из базальта, громадами теснятся одна над другой.
Взглянешь около себя и увидишь мачты, палубы, пушки, слышишь рев ветра, а невдалеке, в красноречивом безмолвии, стоят красивые
скалы: не раз содрогнешься за участь путешественников!.. Но я убедился, что читать и слушать рассказы об опасных странствиях гораздо страшнее, нежели испытывать последние. Говорят, и умирающему не так страшно умирать, как свидетелям
смотреть на это.
Начинался рассвет… Из темноты стали выступать сопки, покрытые лесом, Чертова
скала и кусты, склонившиеся над рекой. Все предвещало пасмурную погоду… Но вдруг неожиданно
на востоке, позади гор, появилась багровая заря, окрасившая в пурпур хмурое небо. В этом золотисто-розовом сиянии отчетливо стал виден каждый куст и каждый сучок
на дереве. Я
смотрел как очарованный
на светлую игру лучей восходящего солнца.
В полдень я подал знак к остановке. Хотелось пить, но нигде не было воды. Спускаться в долину было далеко. Поэтому мы решили перетерпеть жажду, отдохнуть немного и идти дальше. Стрелки растянулись в тени
скал и скоро уснули. Вероятно, мы проспали довольно долго, потому что солнце переместилось
на небе и заглянуло за камни. Я проснулся и
посмотрел на часы. Было 3 часа пополудни, следовало торопиться. Все знали, что до воды мы дойдем только к сумеркам. Делать нечего, оставалось запастись терпением.
На половине пути между селом Пермским и постом Ольги с левой стороны высится
скала, называемая местными жителями Чертовым утесом. Еще 15 минут ходу, и вы подходите к морю. Читатель поймет то радостное настроение, которое нас охватило. Мы сели
на камни и с наслаждением стали
смотреть, как бьются волны о берег.
С двадцатипятилетнего возраста, то есть с того времени, как мысль о наслаждениях жизни оказалась крайне сомнительною, княжна начала уже думать о гордом страдании и мысленно создавала для себя среди вечно волнующегося океана жизни неприступную
скалу, с вершины которой она, „непризнанная“, с улыбкой горечи и презрения
смотрела бы
на мелочную суетливость людей.
Некогда
смотреть и думать тогда, чем кончится путь: мчит ли конь в пропасть, влечет ли волна
на скалу?..
Волна прошла, ушла, и больше другой такой волны не было. Когда солнце стало садиться, увидели остров, который ни
на каких картах не значился; по пути «Фосса» не мог быть
на этой широте остров. Рассмотрев его в подзорные трубы, капитан увидел, что
на нем не заметно ни одного дерева. Но был он прекрасен, как драгоценная вещь, если положить ее
на синий бархат и
смотреть снаружи, через окно: так и хочется взять. Он был из желтых
скал и голубых гор, замечательной красоты.
Сизые камни
смотрят из виноградников, в густых облаках зелени прячутся белые дома, сверкают
на солнце стекла окон, и уже заметны глазу яркие пятна;
на самом берегу приютился среди
скал маленький дом, фасад его обращен к морю и весь завешен тяжелою массою ярко-лиловых цветов, а выше, с камней террасы, густыми ручьями льется красная герань.
На земле была тихая ночь; в бальзамическом воздухе носилось какое-то животворное влияние и круглые звезды мириадами
смотрели с темно-синего неба. С надбережного дерева неслышно снялись две какие-то большие птицы, исчезли
на мгновение в черной тени
скалы и рядом потянули над тихо колеблющимся заливцем, а в открытое окно из ярко освещенной виллы бояр Онучиных неслись стройные звуки согласного дуэта.
И башни замков
на скалахСмотрели грозно сквозь туманы —
У врат Кавказа
на часах
Сторожевые великаны!
Итальянцы долго не хотели сдаваться: около часа они боролись с ветром и волной, и правда, страшно было в это время
смотреть со
скалы, как маленькая дымящаяся скорлупка то показывалась
на белых гребнях, то совсем исчезала, точно проваливалась между волн.
Но мы одобряли ее сдержанность и только радостно
смотрели кверху, где два стройных тела мелькали
на лету, распластываясь над верхушками
скал…
Кругом было темно. Береговые
скалы отодвинулись. Нас окружали какие-то громадные массивные постройки, которые оказались барками. Целый караван барок, охваченных льдом… Впереди
на довольно крутом подъеме рисовалась силуэтом фантастическая фигура гигантского всадника. Я
смотрел на него снизу. Его голова, казалось, уходила в облака, плечи высились над отдаленными горами. Рядом вприпрыжку бежал пеший человек в остроконечном шлыке.
Я сохну и
смотрю: теперь я вижу, что за
скалой Лягушка — еще вода, много, чем дальше — тем бледней, и что кончается она белой блестящей линеечной чертою — того же серебра, что все эти точки
на маленьких волнах. Я вся соленая — и башмаки соленые.
Эти звуки, полные дикого возбуждения, надолго остались у меня в памяти, и впоследствии не раз, когда я с стесненным сердцем
смотрел на угрюмые приленские виды,
на этот горизонт, охваченный горами, по крутым склонам которых теснятся леса, торчат
скалы и туманы выползают из ущелий, — мне всегда казалось, что этот дикий крик хищника носится в воздухе над печальною и мрачною страной.
Постелим скатерти у моря,
Достанем ром, заварим чай,
И все возляжем
на просторе
Смотреть, как пламя, с ночью споря,
Померкнет, вспыхнет невзначай
И озарит до половины
Дубов зелёные вершины,
Песчаный берег, водопад,
Крутых утёсов грозный ряд,
От пены белый и ревущий
Из мрака выбежавший вал
И перепутанного плюща
Концы, висящие со
скал.
— А затем ураган перенесет
на такую
скалу семена и цветочную пыль с ближайшего материка или острова и,
смотришь, через десяток лет островок покроется зеленью! — добавил старый штурман. — Однако мне пора дело кончать… Вот в полдень узнаем, сколько течением отнесло нас к осту, — заметил Степан Ильич и, несмотря
на свои почтенные годы — он говорил, что ему пятьдесят пять, но, кажется, чуть-чуть убавлял — сбежал с мостика с легкостью молодого мичмана.